Записки средневековой домохозяйки - Страница 113

113

А им не терпелось, знать, знать, знать!.. И они третировали меня этим, терзали, убивали. Я больше не могла терпеть. Тоска страшной силой рвала грудь. А еще последняя просьба короля — 'Расскажите о своем детстве'… Вчера я чрезвычайно была близка к убийству, хотя и не знаю чьего именно. Руки дрожали, ком встал в горле и, кажется, не прошел до сих пор, но я смогла и рассказала, и голос не дрожал… О Господи, да когда же прекратятся эти пытки?! Сколько я еще продержусь?..

Мне уже не хотелось ничего, даже забыться не получалось. Я желала лишь одного, чтобы все закончилось.

Придвинув кресло к большому окну, и закинув за его спинку штору, чтобы хоть как-то отгородиться от чужих глаз, я сидела и тихонько плакала. Мне уже было все равно. Вот так бы нажать курок, раз и…

— Аннель? — раздался голос, который я узнала. Еще неделю назад, я была бы безумно счастлива его видеть, но слишком поздно. Мне так горько, так больно…

Я быстро скорчилась в кресле, пожав под себя ноги, чтобы из-за высокой спинки меня не было заметно. Не сейчас. Не сегодня. А может быть никогда…

Сейчас, с кристальной ясностью я вдруг поняла, что какой же все-таки была дурой, предаваясь еще неделю назад глупым мечтаниям. Я всего лишь попаданка, не имеющая возможности вернуться обратно. Я обычная серая мышь, которая волею судьбы…

— Аннель? — теперь мое имя прозвучало требовательно.

'Уходи!', - хотелось крикнуть мне, но я промолчала. — 'А то я глупая, нафантазирую себе, а потом когда пойму… Нет. Уж лучше разом, пусть будет больно сейчас!'

На всякий случай я даже глаза зажмурила, чтобы не видеть, почти дышать перестала. Но шелест вуали, подсказал мне, что мольбы остались не услышанными.

— Господи, да что с вами?!

Я открыла глаза, чтобы увидеть перед собой взволнованное лицо Себастьяна.

— Вам плохо, у вас что-нибудь болит? — но я лишь покачала головой. — Вас обидели?

В ответ снова молчаливое — нет, а чтобы не видеть его больше, снова закрыла глаза. Тогда мужчина, ухватив под мышки, осторожно вынул меня из кресла и, поставив на ноги, легонько встряхнул.

— Да не молчите же! Не пугайте меня! Что такого ужасного произошло, что вы плачете?! — в его голосе звучала неподдельное волнение.

Я вновь предпочла смолчать и, открыв глаза полные слез, отвела взгляд к окну.

— Меган забила тревогу. Меня выдернули из… Да неважно! Аннель, что с вами?!.. — и словно осененный нехорошей догадкой, хрипло спросил: — Кларенс? Он?..

— Он здесь не причем, — пришлось ответить мне. — Во дворце я в безопасности.

— Тогда что? — и удерживая за спину, словно куклу одной рукой, второй, коснувшись подбородка, заставил взглянуть на него. — Ответьте — что произошло? Аннель, вы похудели, вы… Вы выглядите изможденной. Аннель, родная?..

Это было произнесено так ласково, так участливо, что я не выдержала и, высвободив подбородок, уткнулась ему в грудь и горько зарыдала.

Поначалу Себастьян ничего не говорил, только прижал меня покрепче к себе, потом, когда слезы начали утихать, стал нашептывать что-то милое.

Выплакавшись, я судорожно вздохнула напоследок, а потом подняла лицо и заглянула ему в глаза.

— Видимо вам нравится плакать у меня на груди, — он осторожно утер слезы со щек.

— Видимо, — осторожно согласилась я.

Все глупые мысли, о том, чтобы больше не видеть его, вылетели из головы. Я просто стояла и смотрела, не отрываясь.

Себастьян ожег меня каким-то завораживающе долгим взглядом, словно пытался в глубине души разглядеть что-то понятное лишь ему одному.

— Так что с вами произошло? — едва слышно вновь спросил он. — Я перепугался, что случилось страшное…

— Я домой хочу… — прошептала я тихо в ответ. — Я так сильно хочу домой… Я… — и горячие слезы вновь потели по щекам. — Я бы что угодно отдала, лишь бы иметь возможность вернуться… Себастьян, вы даже не представляете как это ужасно! У меня уже сил нет…

— О Господи! — едва не взвыл мужчина в ответ на мои бесхитростные слова и стиснул в объятьях, так крепко, что я даже шевельнуться не могла. Да, собственно говоря, и не хотела.

Прижавшись щекой к его камзолу, я молча роняла слезы, хотя они уже не были наполнены той тоской, что еще несколько минут назад владела мной. Казалось с появлением Себастьяна, грусть уменьшилась, и уже было не так горько и одиноко.

— О боже, Аннель! О боже, боже… — горячо зашептал он, целуя мои волосы. — Господи боже, если б я мог! Если бы я мог!.. — и еще крепче прижал меня к себе.

Не знаю, сколько мы так простояли, может минуту, а может час. Себастьян нежно прижимался щекой к моим волосам, то отрывался, чтобы в следующее мгновение нежно коснуться губами. А я, так и не уловив смысл его слов, прильнула к нему и впитывала его силу, уверенность и ласку.

Когда объятья немного ослабли, я вновь решилась посмотреть на Себастьяна.

— Ах, Аннель, Аннель, Аннель… — как заклинание тихо прошептал он, и словно боясь спугнуть, осторожно поцеловал в висок.

И это нежное касание отогнало все мысли, что угнетали меня долгие дни. Вопреки предостерегающему от такого шага разуму я подалась к нему, чтобы легкое прикосновение превратилось в осязаемую ласку. Пусть только сейчас, пусть… Не важно…

Мне хотелось лишь нежности и участия.

А Себастьян, словно услышав мои размышления, тихонько коснулся скулы, потом щеки, а за ней краешка губ. Повернув голову, я первой превратила нежную игру в настоящий поцелуй. Просто потому что… Других мыслей не было.

— Аннель, это неправильно, — с трудом оторвавшись спустя какое-то время, хрипло пробормотал Себастьян.

113