Записки средневековой домохозяйки - Страница 108

108

Мистер Патерэн все же был мастером, даже гением своего дела. Из моих скромных попыток придать себе хоть какое-то изящество, он в итоге сотворил шедевр.

Осталось лишь собрать волосы в прическу и… Но выяснилось что времени до приема осталось чрезвычайно мало, и создать на моей голове что-либо приличное не представлялось возможным. И тогда мистер Патерэн распорядился небрежно подколоть волнистые локоны гребнями, украшенными янтарем, а несколько прядок у лица завили упругими спиральками. Последним штрихом стали большие длинные серьги, с желтым янтарем и ожерелье из таких же отполированных плоских солнечных камней.

— Леди осень! — провозгласил мистер Патерэн, когда все было завершено.

Все дружно зааплодировали. И было непонятно, кому рукоплещут мне или гению моды.

Я посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна. Выглядела я необычайно хорошо, даже лицо, покрытое трудовым, или как его еще называют рабским загаром от работы в саду, хоть и побелевшее за холодное время года, словно светилось изнутри, и смуглость придавала мне определенный шарм. Правда…

— Меган, подай сумку, — скомандовала я и девушка, метнувшись к шкафу, принесла мне оную.

Я запустила руку в косметичку, чтобы нанести заключительные штрихи, потому как мне не хватало именно макияжа.

Конечно, за год коричневая тушь и гигиеническая помада испортились, ведь в усадьбе мне не для кого было краситься, да и забыла я как-то про них, а вот маленькая коробочка с тенями и коричневый карандаш для глаз должны быть в нормальном состоянии.

По жизни я предпочитала не делать макияж. За компьютером от постоянного напряжения начинали слезиться глаза и, порой не задумываясь, могла потереть их. А в последние два года краситься стало вовсе не за чем, однако минимальный набор косметики я носила в сумочке.

В общем, я рискнула еще немного поколдовать над собой и под внимательными взорами присутствующих приступила. Мистер Патерэн подошел едва ли не вплотную и встал за спиной, подглядывая через зеркало, что же я делаю.

Смущенно улыбнувшись, я аккуратно подвела уголки глаз, и поправила карандашом брови, а кисточкой нанесла бежевые, с перламутровым отливом тени на веки. С краю, в уголках чуть растушевала коричневые и зеленоватые краски, с сожалением отметив, что при постоянном использовании надолго теней мне не хватит. А потом поверх их еще раз подновила подводку в самом уголке. Вроде бы на лице ничего не изменилось, однако мистер Патерэн, едва я закончила, аккуратно взял меня за подбородок и повернул к окну.

— Браво! Чудо… Чудесно! Нет… нет… Божественно! Вдохновенно! Глаза… какими выразительными стали глаза… О да! — и теперь уже он начал хлопать.

Я невольно зарделась. Но ликование тут же пришлось прервать — в комнату зашел лакей и предупредил, что до приема у его величества осталось полчаса.

Мне сунули в руки веер, а мистер Патерэн, не слушая ни каких возражений, решил лично сопроводить меня до королевских апартаментов. Взяв меня за руку, он с гордым видом создателя бессмертного произведения, вывел из покоев и продолжил шествие по коридору.

Встречавшиеся на пути придворные расступались и замирали у стен, внимательно рассматривая меня. Еще бы! С такой помпой и напыщенностью, а главное с кортежем из сторонних наблюдателей и помощников портного, даже проход обыкновенной болонки стал бы событием! А тут целая попаданка!..

Уже подходя к королевским покоям (я определила это по повышенной плотности придворных на квадратный метр коридора и обилию лакеев у дверей) мы повстречали Себастьяна. Тот куда-то отчаянно торопился.

— Милорд! — поспешила окликнуть я его.

Маркиз на мгновение сбился с шага, обернулся и замер.

— Аннель?! — удивленный донельзя наконец вымолвил он, после продолжительной паузы.

Я вымученно улыбнулась, и мужчина направился ко мне, чтобы запечатлеть на руке поцелуй. Но едва он склонился, я поспешила прошептать:

— Прошу, избавьте меня от… от всего этого представления… Прошу!

— Миледи, вы божественно прекрасны! — громко сказал он для всех, и для меня гораздо тише добавил: — Паретэрн устроил показ очередного шедевра?

— Да…

— Я провожу вас! — вновь громко продолжил Себастьян и, забрав мою другую руку из ставших в мгновения ока цепкими пальчиков портного, положил ее на сгиб своего локтя и немедленно повлек за собой.

Галерея, через которую меня повел Себатьян, оказалась довольно длинной. Я даже начала беспокоится, а не опоздаю ли к королю, но мужчина был совершенно безмятежен, разве что, бросал на меня пристальные взгляды.

Наконец я не выдержала:

— Что во мне не так? — осторожно прошептала я.

— Все так, — так же едва слышно ответил мне Себастьян. — Но вы настолько обворожительны, что я не в силах поверить, что рядом со мной не ангел, сошедший с небес, или грация с полотен Алисонских мастеров прошлых веков.

— Тогда может быть вас ущипнуть, чтобы вы мне поверили?

Но Себастьян лишь улыбнулся. Тогда я насколько хватило сил, сжала его.

— Так верите? Верите, что я все та же, что селянка, что встретила вас первый раз у усадьбы на обочине дороги?!

— Что у вас не отнять, так это невероятного упрямства, — возразил мужчина. — Другая бы млела от комплементов, что вам наговорили сегодня, да купалась в лучах неожиданно свалившейся на нее популярности. А вы же, чтобы доказать невероятный пустяк склонны вспоминать самые сложные, можно даже сказать не совсем приятные моменты из своей жизни. Я несколько теряюсь от вашего поведения, — и вдруг, остановившись перед одной из дверей, на миг крепко прижал мою ладонь к своей руке, и произнес: — Мы пришли Аннель. Только об одном прошу вас — не вспоминайте какие-нибудь гадости, когда его величество решит сделать вам комплемент.

108