Записки средневековой домохозяйки - Страница 45

Через четверть часа бурных дискуссий, я выдохлась и только пообещала, что они всё увидят своими глазами, главное только теплицу починить.

Мужчины под моим руководством, сначала расчистили теплицу от снега, потом восстановили деревянный каркас, на который должны будут опереться рамы, и местами поправили каменную кладку, на которую эти самые каркасные брусья опирались. Я заставила разобрать торцевую стену и переложить ее ближе к середине. На теплицу прежних размеров у нас бы стекол не хватало, а если ее площадь уменьшить где-то наполовину, то вполне доставало. В тепле мужчины застеклили рамы, точно так же промазав самодельной замазкой из глины, и водрузили на место.

За всеми своими занятиями, когда дни были полностью загружены работой, мы не заметили, как пришла весна. Когда с крыш застучали капели, а на утоптанном снегу появились первые робкие проталины, я поняла, что следует поторапливаться.

Обшарив подвалы дома, в которых кроме большущих пустых винных бочек больше ничего не было, я потребовала, чтобы несколько из них мужчины подняли наверх. Не без помощи такой-то матери и прочих ругательств, которые те изрекали, когда думали, что я их не слышу, они все же вытащили их на свет.

Следующее приказание вовсе возмутило их, но ослушаться они не посмели. Я заставила набить эти бочки доверху снегом. По-моему радость от этой работы испытали только парнишки Порриманов и малолетний Мартин. Сколько визгу было, сколько воплей, когда они начали возиться во влажном снегу… Нам — женщинам — пришлось даже покричать на них и осадить, поскольку от их помощи выходило больше насыпанного снега возле бочек, а не в них.

Пока детвора делала свое дело, я загнала мужчин в теплицу, солнце светило так ярко, что под его лучами не только снег под стеклами растаял, но и начала отходить земля. Мы начали готовить землю под посадки. Время поджимало. Первые семена уже сидели в ящиках, стоящих на подоконниках и на стеллажах, сколоченных на скорую руку, а некоторые даже проклюнулись и у них вовсю развивались первые семядольные листики.

Неожиданно нашими делами заинтересовался муж Дейдры — Генри Гивел. Он уже начал потихоньку вставать и выходить на свежий воздух. Надсадный кашель, что мучил его пока он лежал, ушел из обожженных легких, оставив после себя лишь небольшую хрипоту, и мужчина начал расхаживаться. Однажды в ясный денек, когда солнечные зайчики принялись скакать на прозрачных от растаявшей воды сосульках, он, опираясь на костыли дохромал до теплицы. В этот момент Питер, согнувшись в три погибели, через низенькую дверь, выволакивал прошлогодний сухостой.

— Ночами все померзнет, — хрипловато сообщил он, глядя, как парень, пыхтя и отдуваясь, пытается за раз вытащить большую охапку.

В это время стояла снаружи и соображала, какие же ветки следует спилить у окружающих теплицу деревьев, чтобы не застить солнце. При этом следовало не спилить плодоносящие.

— Думаешь? — рассеяно произнесла я, понимая, что без консультации мистера Гивела никак не обойтись. Он великолепно разбирался в садоводстве, так что следовало посоветоваться именно с ним.

— Ночи у нас не все туманные, порой прояснивает, и по ночам ударяет крепкий морозец… — Генри прервался, говорить без перерыва ему было еще тяжеловато. Оторвавшись от своих дум, я с любопытством посмотрела на него. — Камень не спасет, у вас в теплице стекла много.

Я поняла про что он. Несмотря на то, что стенки до половины в теплице были сложенными из камня, вторая их половина и крыша были сплошь стеклянными. Мне и самой в голову мельком приходили подобные мысли, но за делами я забыла о них.

— И что ты предлагаешь? — поинтересовалась у него.

— Переносную печь, — лаконично ответил Генри. — Когда надо — топим, когда нет, то нет. Раньше от общего камина труба к теплице вела, еще мой дед рассказывал. Когда усадьбу бросили, она со временем засыпалась. Теперь уж не найти.

Немного подумав, я согласно кивнула.

— Только боюсь, есть один момент, — начала я. Идея мистера Гевела мне понравилась, однако в ней оставался небольшой изъян. — Нельзя огонь без присмотра оставлять. Пойдет что не так, и мы без урожая останемся.

— Так я по ночам мало сплю. Могу подежурить, — предложил мужчина.

Но мне пришлось отвергнуть его предложение.

— В твоем состоянии никак нельзя простывать. Ты еще не оправился.

— Тогда вечером протопить и рано-рано утром, — не растерялся Генри. — Если я не встану, так кого-нибудь из мальчишек послать. По утрам… — тут он закашлялся, все же долгий разговор был ему не по силам. — По утрам самый морозец. Тогда и надо подогревать.

— Еще подумаем, — уклончиво ответила я, опасаясь заставлять парнишек по ночи заниматься таким опасным делом, как присмотр за огнем.

Старшему сыну Порриманов было четырнадцать. В принципе парнишка уже взрослый, особенно по местным меркам, но я отчего-то не могла вот так вот решиться и отринуть все привычки прежней жизни, где дети такого возраста — все еще обыкновенные дети. А не как здесь — порой в двенадцать уже единственный кормилец в семье.

Мы потихоньку выправляли хозяйство на лад. Ящики с еще не распикированными растениями уже перекочевали в теплицу и теперь, радуясь солнышку (в доме то для них было темновато), росли, наверстывая упущенное. Наступил конец марта, земля почти очистилась от снега. Только еще в густой тени, он лежал ноздреватыми буграми, с боками покрытыми черной сажевой окантовкой.

Единственное, что омрачало весенние события, так это неприятности с деревенскими. Слух, что маркиза теперь живет в доме вместе со слугами, быстро облетел всю округу. И на меня стали ходить посмотреть как на диковинную зверушку.