Записки средневековой домохозяйки - Страница 64

— Никого ты не раздавишь, — холодно ответил герцог и, проковыляв к креслу, тяжело опустился в него.

— Еще посмотрим! — продолжил угрожать маркиз.

Теперь он походил на разъяренного тигра в клетке, который мечтал вырваться на свободу, но его сдерживали прутья — его дядя. И с ним ему, увы, еще приходилось считаться.

— Посмотрим… — уже несколько неувереннее повторил Кларенс.

— Ничего ты смотреть не будешь, — спокойно возразил тот. — Ты немедленно начинаешь собирать вещи и завтра же с утра отправляешься за своей супругой. Можешь в ногах у нее валяться, как угодно прощенья просить, но чтобы к началу августа ты доставил ее в столицу. А после, как я хотел, вы отправитесь в свадебное путешествие к морю в Валиаццу, а потом оттуда в предгорья Соусенда, в эту глушь, где проведете не менее полугода.

По мере того как дядя высказывал свои требования, к маркизу вновь возвращалась уверенность.

— А больше вы ничего не хотите?! — с издевкой поинтересовался он.

— Еще я хочу, чтобы к тому моменту твоя супруга была беременна!

— Вам надо, вот вы и старайтесь! Я надеюсь, что к сегодняшнему дню она уже начала чахнуть и мне осталось ждать немного. Так что с полутрупами возиться я не намерен, дорогой мой дядюшка!

— Ах, ты не намерен?!

Несмотря на жару, царившую на улице, в гостиной, казалось, даже стало прохладней от стужи, прозвучавшей в голосе герцога. Кларенс вздрогнул в преддверии нехороших вестей.

— Тогда я отдаю тебя на растерзание всем дедовым кредиторам, раз ты теперь у нас ПОЛНОПРАВНЫЙ маркиз Мейнмор, а так же назначаю расследование по пропаже части векселей и залоговых бумаг из всем известного негосударственного трастового фонда. А еще я лишаю тебя прав проживания в моем особняке и с завтрашнего дня ты можешь ночевать хоть под забором. С утра я приостановлю выплату по содержанию подаренных мною же конюшен, конфискую всех жеребцов, поскольку они были куплены на мои деньги и на документах стоит мое имя, как лица оплатившего их. Отберу у тебя два ландо и экипаж. И не рассчитывай на материны драгоценности. Зная тебя, одну часть она положила в сейф в банк на мое имя, а другую отдала на хранение мне и они являются залоговым капиталом — то есть стоят столько, сколько ты мне должен.

— Если вы начнете расследование, то погубите и свою репутацию, — уже совсем неуверенно попытался возразить Кларенс.

Перспектива, нарисованная ему герцогом, откровенно говоря, пугала. Он не ожидал, что настолько много задолжал.

— Ты мне ее уже погубил, — мрачно заметил Коненталь и швырнул в племянника смятый листок. — Так что поздно опасаться…

Кларенс никак не отреагировал на бумажку, упавшую у его ног.

— А что я за это получу, если все же уеду из столицы?

Сейчас его интересовала только выгода. В том положении, котором он оказался, оставалось только торговаться. То есть продать себя подороже.

— Я оставлю все в прежнем состоянии, оставлю у тебя все подарки и заплачу часть дедовых долгов.

— Все долги!

— Часть, — отрезал герцог.

— Какую? — быстро поинтересовался маркиз.

— Треть — вполне немалая сумма от суммы всего долга. Ты должен быть и этому благодарен.

Кларенс задумался. Ему ужасно не хотелось уезжать из столицы. Не хотелось тащить сюда эту пришлую особу, которую он использовал, чтобы получить наследство. Да ему видеть-то ее постную физиономию не хотелось, не то, что заделывать ребенка! Хотя в тот раз на балу она показалась ему ничего, вполне сносной, хоть и тощей в отличие от привычных красоток. А тяжелая жизнь в усадьбе, наверное, превратила ее в совершеннейшее пугало.

Ах как все хорошо он продумал! И теперь дядя требует!.. Черт бы его побрал с долгами! Вот сдох бы он и его разлюбезный сынуля, от взгляда которого порой мороз по коже продирает, и тогда бы все деньги достались ему… А может, стоит над этим подумать?..

— Не слышу ответа, Кларенс?! Что ты решил? — вырвал его из раздумий вопрос дяди, заданный ледяным тоном.

— Хорошо. Я поеду за ней завтра же.

— Вот и отлично! — немного повеселел герцог. — Сейчас я оставлю все в прежней силе, а когда родиться твой первенец — уплачу треть долга.

С этими словами его светлость, опираясь на трость, с трудом встал и направился к выходу. А взглядом Кларенса наконец-то завладел тот самый злополучный лист, который и вызвал сегодняшнюю бурю. Резкими движениями, словно мог ими отомстить бумаге за случившееся, он развернул его и принялся бегло читать. Но что бы там бы не было написано, то, что произвело неизгладимое впечатление на герцога, совсем не задело маркиза. Он недовольно, как ненужную бумажку, отшвырнул письмо, и зло прошипев: 'Бредни все это, не посмеют! А Хольгрим не посмеет тянуть к ней лапы…', - подхватил со спинки камзол, вылетел прочь из гостиной, а потом и из особняка.

Спустя какое-то время дверь в гостиную маркиза отворилась, и в нее зашел мужчина хлыщеватого вида, но уже не молодой, с залысинами и несколько набрякшими веками. Обведя взглядом комнату, он подошел к диванчику, и закрыл небрежно брошенную маркизом книгу, потом наклонился и поднял с пола смятый листок. Расправив его, он начал читать:

'Милорд, хочу уведомить вас, что знаю, кто именно виновен в непрозвучавшем деле с некими бумагами, которыми вы намеренно завладели, а потом имели возможность проиграть, сделав неудачную ставку в игорном доме в Чатстоуне. А так же еще желаю добавить, что мне известно, что ваш родственник, преступив границы своих должностных полномочий, не огласил вашу причастность к вышеуказанному инциденту. На основании всего вышеперечисленного, я прошу вас немедленно покинуть город, в противном случае я дам огласку данным сведениям.'