Записки средневековой домохозяйки - Страница 101

101

— Дьявол! — рыкнула она, и швырнула следом еще и щетку для волос.

Лишь когда злость немного улеглась, она принялась размышлять здраво. Как помнится всеми делами, как-то загадочно связанными с королевской семьей занимался сынок герцога Коненталя, первого канцлера, ныне по-тихому ушедшего в отставку. Почему он ушел с поста, она догадывалась, вернее даже знала. Это с ее подачи Кларенс влез в авантюру… Но ладно, это дела прошлого, теперь надо бы решить как ей поступать дальше. Подобраться к Себастьяну не было никакой возможности — уж слишком ушлым типом он был — это во-первых, а во-вторых его, как Кларенса не соблазнишь женским телом. В общем, лично соваться к маркизу не было смысла, надо было действовать обходными путями. А самый ближайший обходной путь был один — невменяемый Кларенс. Только через него она смогла бы пробраться к ним домой.

Ох, как ей не хотелось вновь связываться с ним! Нет, конечно же, в постели с ним было замечательно, он был резок, напорист… можно сказать — груб. Это ей нравилось. А вот его истерики и необоснованные подозрения портили все. С его непредсказуемыми выходками выстраивать отношения было чрезвычайно сложно, и куда его занесет в следующую секунду, было невозможно угадать. Но, похоже, придется вновь вернуться к этому полоумному и, водя его за нос, как-нибудь пытаться выяснить про документы, с которыми работал Себастьяна. Она потом что-нибудь обязательно придумает, узнает или подслушает, а пока надо сделать первый шаг — встретится с Кларенсом.

Дом, где снимал комнаты маркиз Мейнмор, не отличался особым шиком. Надо сказать, что он вообще ничем не отличался, разве что застарелой вонью кислой капусты, да селедочного рассола. Да и сам дом находился не на фешенебельной улице, не в самом дорогом районе столицы.

Вивьен приподняв полы дорогого дорожного платья, осторожно ступала по скрипящим ступеням, при этом, опасаясь коснуться одеждой лестничных перил. Вокруг все было настолько заскорузлым, настолько засаленным, и даже на вид липким, что от одной мысли, что она заденет все это хотя бы перчаткой, приводило в дрожь.

Наконец пройдя по длинному коридору доходного дома, она остановилась перед дверью и постучала концом трости, с залитым в нее свинцом (ходить в такой район совершенно безоружной было бы верхом глупости). Сначала ничего не происходило, и ей пришлось стучать настойчивей, пока за дверью не раздался знакомый, несколько хрипловатый со сна голос. Женщина недовольно поморщилась, а потом как по волшебству на ее глаза навернулись слезы, лицо приняло скорбное, и какое-то виноватое выражение, а румяные щечки вмиг побледнели.

Дверь рывком распахнулась, и перед ней предстал Кларенс. Он был в измятой одежде, словно спал в ней последние несколько дней, лицо его было небритым, а изо рта ужасно несло перегаром, однако Вивьен даже не подала вида, что ей неприятно. Всем своим видом она выражала такую горечь, что любой другой тут же кинулся бы ее жалеть. Любой другой, но не полупьяный Кларенс.

— Шлюха! — выплюнул он одно слово, и уже собрался закрыть дверь, но Вивьен, как профессиональная актриса ударилась в слезы и горько зарыдала.

Однако сквозь те же слезы ей удалось четко произнести:

— Нам необходимо поговорить…

— Нам не о чем с тобой разговаривать, — покачиваясь на нетвердых ногах, отрезал тот.

— Трастовый фонд, — еще горше прорыдала женщина и тогда, скривившись, мужчина вынужден был уступить.

Едва Вивьен зашла, и едва за ее спиной закрылась дверь, как она пала на колени и, обняв Кларенса за ноги, зарыдала еще сильнее…

— Прости меня, прости… прости… — слышалось только сквозь рыдания.

Но когда мужчина, со словами 'Поздно! Ты шлюха!', - оттолкнул ее, она сгорбившись разрыдалась еще сильнее, хотя казалось больше уже некуда, и при этом запричитала:

— Он меня заставил!… Он меня… шантажировал… Он пугал… Пугал, что отдаст тебя под суд… А я… Я так тебя люблю… — тут она подняла свое заплаканное личико на него, подняла свои полные слез голубые глаза. — Он грозился, что если я не отдамся ему, если не буду с ним, он уничтожит тебя… Я не могла поступить по-другому… Я боялась за тебя… Прости меня Кларенс!.. Прости!.. — и после рухнула на пол и продолжила плакать.

Наконец до затуманенных алкоголем мозгов дошло, о чем же таком говорит женщина, потом на лице мелькнуло понимание… Он шагнул, с трудом наклонился и, подняв ее за плечи на ноги, выдохнул:

— Кто он?!

В лицо Вивьен ударила невероятная вонь давно нечищеных зубов смешанная со смрадом дешевого вина, но она, даже не поморщившись, произнесла лишь одно слово:

— Хольгрим.

Кларенс стиснул пальцы, не замечая, что причиняет ей боль. Впрочем, для исполнения задуманного Вивьен готова была терпеть и не такое.

— Я убью его! — пообещал мужчина.

— Нет, Кларенс! Нет! — начала вырываться она. Сцена разыгрывалась великолепно, никто бы и не подумал, что это все эмоции ненастоящие. — Он страшный человек! Он сказал, что если с ним хоть что-нибудь случится, его люди доставят все доказательства твоей виновности королевскому прокурору! Я не могу так рисковать тобой! Ни за что! Кларенс пойми, — она перехватила его ладони и прижала к своей груди, поднятой туго стянутой корсетом, и от того смотревшейся так аппетитно, — я не могу так рисковать твоей свободой! Ты для меня все — моя жизнь, мое дыхание!.. Я никогда себе не прощу, если с тобой что-нибудь случится!.. Я… Я, падшая женщина, любимый… — тут она смахнула кончиком пальца одинокую слезу, покатившуюся по щеке. — Про меня судачат злые языки… Пусть судачат! Главное… Главное, чтобы ты был счастлив! Я не могу смотреть как ты страдаешь, как мучаешься из-за нашей разлуки… Прости меня! Прости, что причинила тебе столько страданий! Но он вынудил меня…

101