Записки средневековой домохозяйки - Страница 103

103

Впрочем, после пары бессонных ночей, проведенных за размышлениями, я поняла, что он действительно мог стать моим единственным защитником. Себастьян отличался невероятной порядочностью и честностью. Если он давал слово, то держал его в любом случае. Надо сказать весьма редкая вещь для дипломата или королевского посланника такого уровня. Поэтому я старалась вести с ним себя сдержано, улыбалась по возможности на его осторожные и невинные шутки, в общем хоть как-то налаживала отношения.

Проведя две недели в пути, мы вернулись в столицу. Я уже подзабыла, как она выглядит, и поэтому с интересом разглядывала заснеженные улицы, дам и кавалеров, спешащих прохожих, экипажи.

Себастьян не заезжая в герцогский особняк направился прямиком к королевскому дворцу, но естественно не к парадному входу, а к одному из множества черных. Оказывается, там нас уже ждал человек в расшитой золотом ливрее, в наброшенном на плечи меховом плаще. И едва Себастьян спешился, он поклонился, и коротко отрапортовал:

— Вас уже давно ждут. Милорд, вас велено проводить, едва вы появитесь во дворце, а с леди его величество желает встретиться завтра.

— Замечательно Фредерик, — довольно улыбнулся Себастьян. — Я попрошу, проследи, чтобы миледи поселили…

— Уже все готово, — перебил его мужчина. — Уже отданы все необходимые распоряжения, в том числе и покои для ее камеристок. Я так понимаю личных слуг всего двое?

— Есть еще лакей, — ответил Себастьян, — супруг одной из камеристок.

— Я распоряжусь, — тут же сориентировался тот. — А теперь прошу, — и, отступив, указал на вход.

Я напряженная, кое-как вылезла из саней, и на подгибающихся от волнения ногах пошла к двери. За мной последовали не менее ошарашенные девушки и Питер. И, похоже, в такое состояние их привело даже не знание, что мы приехали во дворец, и будем здесь жить, а то, что их вот так просто, всего лишь одним словом, сделали личными слугами маркизы. Ведь быть слугой в полуразвалившейся усадьбе и во дворце, далеко не одно и то же.

Меня охватила робость, и было немного страшновато, ведь мы находились в королевском дворце. Версаль, Павловский, Петергоф, Букингемский… В них я могла бы попасть, будучи на экскурсии, а тут?! Я буду жить во дворце?! Ох, ты господи, боже мой!..

Я невольно сдвинулась в сторону, поближе к Себастьяну, словно искала защиты. А он лишь глянув на меня, предложил руку, и я с благодарностью уцепилась в нее. Впрочем, долго находиться 'под защитой' мне не дали, буквально через три коридора, Себастьян снял мою руку со сгиба локтя и, поцеловав, вынужден был отпустить.

— Дальше наши пути расходятся, — вежливо начал он, — но если вам что-нибудь понадобится, найдете Фредерика, и он передаст мне.

Вдруг я поняла, что остаюсь здесь совсем одна. В смысле совсем одна, среди совершенно незнакомых мне людей (девушки не в счет, они здесь никого тоже не знали).

— Прошу, — я осторожно коснулась его руки, — не оставляйте меня! Я… Я… Прошу, не бросайте меня здесь! Я… Я же совсем ничего не знаю! Себастьян, я…

Кажется, он все понял без слов. Пристально посмотрев мне в глаза, он вновь взял мою руку в свои и, поднеся к губам, поцеловал.

— Не волнуйтесь так, все будет замечательно. Хотя если вы желаете, я буду навещать вас, — я благодарно улыбнулась. — А теперь не бойтесь и ступайте. Мне тоже нельзя задерживаться, король ждет, — и с этими словами, направился по коридору, ведущему в противоположную сторону.

Мы же вслед за провожатым вынуждены были свернуть направо.

Мужчина уверенно вел нас куда-то по переходам, через анфиладу комнат, по галерее, с забранными разноцветными витражами окнами. И кругом была роскошь, помпезность и… красота! Все окружающее было настолько прекрасно, что я и представить себе не могла, что во всем этом можно жить. Ну, пусть не жить, но находится каждый день, среди этих картин, ваз, мраморных и золоченых статуй, тесненных золотом панелей, расшитых шелковых шпалер, невероятно скользкого натертого до блеска паркета, резной, обитой шелком и бархатом мебели… Что все вокруг это не музей, не государственные ценности!

Я, стараясь не показывать, что сильно потрясена, рассматривала все украдкой, а девушки и Питер вовсе откровенно крутили головой по сторонам. Фредерик, видимо заметив наш интерес, чуть замедлил шаг и позволил насладиться окружающим великолепием.

Навстречу нам попадались люди: элегантно одетые кавалеры, разряженные в пух и прах дамы. Одни из них делали вид, что не замечают нас, другие, наоборот, с интересом, а порой и чересчур внимательно изучали нас. Кто-то здоровался с Фредериком, кто-то раскланивался, иные вовсе задирали нос, словно проходили мимо чего-то дурно пахнущего.

Спустя наверное четверть часа, по очередному очень длинному коридору со множеством дверей, где нам чаще, чем где-либо стали встречаться придворные, мы наконец-то дошли. Остановившись у одной из дверей, Фредерик подергал за шнурок, что висел сбоку у косяка, и дверь почти сразу же открылась. Перед нами предстала статная дама, возраста около сорока лет, с темном, но богато украшенном платье, с ожерельем из крупных агатов и черного янтаря. На руках у нее были черные митенки, а пальцы унизаны перстнями все с тем же агатом и янтарем.

— Вдовствующая графиня Норис, — представил нам ее Фредерик. Дама сделала едва заметный книксен. — Маркиза Мейнмор, прошу любить и жаловать.

— Миледи, — кивнула мне графиня, — его величество попросили меня, позаботиться о вас, пока вы будете осваиваться при дворе.

103